| Вторник, 24 августа 1976
г., 14:46
«Русачка» Лариса Максимовна учила: самое страшное преступление
– не ограбление. Ограбить можно с голодухи. Самое страшное преступление
– не убийство. Убить можно сгоряча. Самое страшное преступление – осквернить
священные символы нашего советского народа. Красное знамя Родины. Память
о Великой Победе. Честь Зои Космодемьянской...
Если бы фашисты ТОЛЬКО убили дядю Витю и тётю Лиду и
украли колхозные деньги, Вадик простил бы их...
Но то, что они сделали после этого!.. Они гнусно надругались над самым
святым, что есть у советского, у русского человека – над ХЛЕБОМ!!!
Хлеб – всему голова!.. «Будет Хлеб – будет и песня!», - учит великий вождь
нашей партии, пламенный борец за дело мира во всём мире товарищ Леонид
Иванович Бережной!..
Каждый день Лариса Максимовна, как классный руководитель,
строем водила их в столовую. «На молоко». Наша ленинская партия приняла
закон – каждый советский ребёнок имеет право на двести грамм бесплатного
молока в день. Вот!..
Правда, к молоку полагалась ещё и булочка. Или печенье.
Или курабье. Уже не бесплатное. Стоимостью в семь копеек. Деньги на них
собирала она же, классная Лариса Максимовна. Некоторые дети при этом говорили:
«Деньги на молоко». Но училка строго поправляла их: «Нет, дети! Это деньги
НЕ на молоко! Молоко, благодаря ленинской партии и лично товарищу Бережному,
в Стране Советов для детей бесплатное! Это деньги НА БУЛОЧКИ...».
(Правда, когда мамка давала тёте Ларисе десять копеек «на булочки», у
той никогда не находилось трёх копеек на сдачу. «В следующий раз», - улыбалась
мамка... Но в следующий раз сдачи опять не было...).
А однажды на классном часе Женька Шкуркин спросил:
- Ларис-Симна, а почему у родной ленинской партии есть деньги только на
молоко, а на булочки уже нету? Может, их «наш дорогой Леонид Иванович»
заныкал?
Ой, как голосила «русачка», как била она Женьку Шкуркина классным журналом
по морде!
Потом немного успокоилась, всхлипнула и стала рассказывать о детях Чили,
страдающих под игом Пиночета, о неграх ЮАР и о всяком прочем апартеиде.
Дескать, вот им, всему миру наша ленинская партия помогает бескорыстно,
а вы заелись, булочки им бесплатные подавай!.. Когда коммунизм окончательно
и бесповоротно победит на всей планете, тогда и булочки будут бесплатные,
и даже колбаса!..
- Вот уж чего не будет при коммунизме, так это колбасы! – поджала губки
Маша Клямкина, толстая девчонка с задней парты. - Её уже и сейчас, при
развитом социализме, считай, почти нет, а ту, что есть, из туалетной бумаги
делают!..
Лариска передёрнулась вся, да смолчала. Дело в том, что Машкина мамка
была председателем профкома и доставала Горячёвой льготные путёвки в сухумский
санаторий...
А однажды его, Вадика Белочкина, попутал чёрт. Нет,
нельзя так говорить! Он пионер, значит, атеист, и ни в Бога, ни в чёрта
верить не должен...
Скажем так, попутали мелкобуржуазные пережитки в общественном сознании,
как говорит историк Николай Егорович по кличке «Кузнечик». «Кузнечик»
- потому что без ноги и на костылях. Называет себя ветераном ВОВы, но
на самом деле в ВОВе не участвовал, по малолетству, а ногу потерял, попав
по пьянке под электричку на станции «Мекензиевы Горы»... (Но, как дойдёт
на изложении нового материала до Лоренцо Великолепного, неподражаем. Вадик
даже дядю Сашу этим Лоренцо как-то сумел пронять...).
В общем, так дело было. Повели их в январе, в очередной
раз строем в столовку.
Молоко, как всегда, было скисшим и напоминало простоквашу, а булочки...
Скажем так, они были «вечерними»... Так всегда говорит тётя Люба их хлебного
ларька... Мамка посылает Вадика за хлебом, он спрашивает: «Хлеб – свежий?»
- «Вечерний» - «То есть чёрствый?» - «Нет, Вадик, нельзя так говорить!
Хлеб он всегда свежий, вот, только бывает утренний, а бывает вечерний!».
И эти булочки были «вечерними». Причём, похоже, не вчерашнего
вечера и даже не позавчерашнего...
Олька Дудкина даже сломала зуб...
И тогда он, Вадик, и Женька Шкуркин взяли одну булочку, пошли в вестибюль
(была большая перемена) и стали играть ею в футбол...
То есть просто пинали её ногами, обутыми в драные кеды...
Пинали, пока не появилась Лариса Максимовна...
Нет, она не била...
Она просто взяла Вадика за правое ухо, Женьку – за левое и повела в кабинет
завуча. И там вместе с завучихой Галиной Петровной часа два читали мораль...
Долго рассказывали о хлебе. О том, что каждая булка
пропитана кровью и по?том патриотов. О том, что в годы ВОВы немецко-фашистские
оккупанты хотели вывезти весь чернозём из Украины в Третий рейх. И, если
бы это произошло, сейчас бы они, Вадик и Женька, голодали на манер детей
Чили и ЮАР. Так что хлеб полит кровью наших солдат и офицеров... «Наших
нецелованных мальчиков с тонкими шейками...» - добавила завуч. Потом Лариса
Ивановна стала говорить, что и сейчас, в мирное время, хлеб пропитан кровью.
Рассказала о подвиге «огненного тракториста» Анатолия Мерзлоты, который
погиб, спасая от огня урожай... А потом обе затараторили про ленинградскую
блокаду, про то, что хлеб давали по карточкам, что дневной паёк был размером
со спичечную коробку, про «Дневник Тани Савичевой»...
В общем, ещё с неделю вид куска хлеба вызывал у Белочкина
устойчивый рвотный рефлекс...
И вот сейчас эсесовец пнул батон – Хлеб! – ногой, потом принялся сладострастно
топать его, выкрикивая циничные антисоветские лозунги. Затем к нему присоединился
мужик в костюме...
В общем, пора идти в атаку... Но лобковые волосы этой...
как её Выдры?.. Гидры? Вот, вспомнил, Дзидры!.. Но эта её бесстыдная щель!..
Сладострастное томление охватило пах мальчика, и его пиписька взорвалась,
наполнив плавки чем-то вязко-липучим...
И тут же отреагировал кишечник, выбросив в штаны, струю жидкого, едко
пахнущего говна...
Нет, в таком виде атаковать было нельзя. Хорош герой!.. И потом штаны
жалко!.. Плавки есть запасные, а вот штаны!..
Короче, Вадик сгрёб шмотки в сумку и пополз к велосипеду, спрятанному
в кустах...
|