Вторник, 24 августа 1976
г., 18:34
- ... нет таких автомобилей, - резюмировал Бойчук, зачитав
ленту радиотелетайпа, стоявшего в оперативной машине.
- Что и требовалось доказать, - кивнул комиссар.
- Правда, серии реальные, - заметил старший инспектор. – Вот, что интересно.
Откуда он их взял? Не написал какое-нибудь «ЮБЮ»...
- «ЮБЮ» – тоже реальная серия, - возразил Копытин. – Выдавалась в Московской
области...
- Путем перебора, научного тыка? – предположил Матюшин.
- Не похоже... - покачал головой Ерёменко.
- А я догадываюсь! – подняла потную ладошку Светка. – Вот что я забрала
у маленького ублюдка. Сейчас проверим содержимое, а вдруг там найдётся
что-нибудь интересное...
Она показала на обочину, где стояла сумка «Олимпиада», отнятая милиционершей
у мальчика...
Её расстегнули, перевернули и тщательно вытрясли. Среди всякого хлама
(половинка бинокля, карандаш, тетрадка и прочее) обнаружилась та самая,
заветная брошюрка с грифом секретности, спёртая у дяди Саши...
- Вот гад!!! – завопил Копытин. – Так это он, оказывается, спиздил!..
А я всё думал, куда она делась!.. Да я его сейчас поставлю раком и выебу,
хуесос поганый!..
- Погоди, Сашок, - успокоил его полковник. – Успеешь... Давайте принципиально
решать, что с гадёнышем делать...
- Гнать!!! – крикнул Матюшин.
- Сначала отпиздить как следует!.. – подал голос, проштрафившийся Тараненко.
– Пусть знает, как обманывать следствие!..
- Отпиздить, но не гнать, а отдать в приёмник-распределитель для малолетних
преступников! – предложил Бойчук. – В конце концов, у нас два трупа, а
задержанных по делу до сих пор нет. Пусть хоть кто-то посидит!..
- Нет, ребята, это не наши методы!.. – возразил Зорич. – Светлана Владимировна!
Проведите с малолетним гражданином разъяснительную работу... А потом уж
пиздите, сколько вашей душе будет угодно!..
И вот тётя Света вернулась в оперативную машину, отцепила «малолетнего
гражданина» от руля, снова направила ему мощный свет лампы в лицо (уже
надвигались сумерки – тогда «летнего» времени ещё не было), закурила «LM»:
- Знай, мальчик! Самое страшное преступление – не ограбление. Ограбить
можно с голодухи. Самое страшное преступление – не убийство. Убить можно
сгоряча. Самое страшное преступление – осквернить священные символы нашего
советского народа. Красное знамя Родины. Память о Великой Победе. Честь
Зои Космодемьянской... (О, как она походила на «русачку» Ларису Максимовну!..
Дальше, впрочем, пошло немножко по-другому)... Одним из таких символов является,
как отмечает великий советский социолог Кара-Мурза (старший), светлый
образ нашей родной советской милиции. Она была рождена нашей славной Революцией.
Её строили простые крестьянские парни, такие, как Коля Кондратьев, и перешедшие
на сторону Народа бывшие царские жандармы, истинно русские патриоты, такие,
как Нил Колычев. Потом они усмиряли кулацкое отродье, оказывали интернациональную
помощь братскому народу Испании, исправляли отдельные нарушения социалистической
законности в годы «Культа личности», как известно, сурово осуждённого
великой ленинской партией... Потом грянула она, великая отечественная... И
простые крестьянские парни ушли на фронт, а на их место заступили простые
крестьянские девчонки... такие, как я, - Иванцив хихикнула. – Из самых глухих
углов Косово... Они несли службу в блокадном Ленинграде, синие от истощения,
пачками погибали от голода, эпидемий, бомбёжек и артобстрелов, пуль фашистских
диверсантов и ножей бандитов, но не покидали постов... Трудные послевоенные
годы... Борьба с «Чёрной кошкой»... Глеб Жеглов и Володя Шарапов... и, конечно,
Варя Синичкина... Наша советская милиция, можно сказать, в корне отличается
от буржуазной полиции... Мы не берём взяток. Нигде и никогда! Мы не разгоняем
демонстрации трудящихся, а бережно охраняем их от провокаций классовых
врагов. Причём делаем это два раза в год – первого мая и седьмого ноября.
Мы не линчуем негров!.. Мы не крышуем сутенёров и содержателей наркопритонов...
Поэтому солгать нашей советской милиции – это всё равно, что солгать матери
(а вот тут уж хихикнул Вадик...)! Это всё равно, что играть в футбол куском
хлеба! Это всё равно, что завернуть селёдку в газету «Правда», несущую
трудовому народу святое слово партии... И того, кто сделает это, постигнет
заслуженное возмездие...
Мальчик захлюпал носом, из глазёнок его покатились слёзы:
- Тётя Света! А вы можете хоть на минуту, хоть на секунду допустить, ЧТО
Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВИДЕЛ ФАШИСТА В ЧЁРНОМ И ГОЛУЮ ТЁТЕНЬКУ???
Она выпустила в лицо мальчишке длинную струю дыма:
- Ты знаешь, кто такой мученик?
- Да, тётя Света! Это пионер-герой, которого зверски замучили немецко-фашистские
оккупанты...
- Пионер? – переспросила инспектриса. – Почему не пионерка?
- Ну, может и пионерка... - ребёнок почесал за ухом. – А вообще девчонок
жалко, не люблю, когда они гибнут...
- Ты в Бога веришь? – поинтересовалась девушка.
- Не-э-эт!!! – заверещал Белочкин, будто ему предлагали совершить какой-то
страшный грех. – Нет никакого Бога, нас Лариса Максимовна учила, и Диана
Матвеевна тоже!.. Гагарин летал, никакого Бога не видел!!!
- А я вот верю... - с каким-то даже недоумением сказала она и выпростала
из-под милицейской блузки простой серебряный крестик. – У нас в Косово
все православные... нет, ну, униаты... Но это тоже те же православные, только
подчинены не Константинополю, а прямо Римскому Папе... И крестимся как все
православные – тремя перстами справа налево, и батюшки женатые у нас есть...
Так вот, что такое мученик. Славянское слово «мученик» не совсем точно
передает смысл греческого слова «martys», дословно переводимого как «свидетель»...
Понимаешь, Вадик, проблема лжесвидетельства беспокоила ещё древних. И
наши далёкие предки нашли гениальное решение – пытать свидетеля. Если
он врёт, то откажется от показаний, если нет – будет настаивать на своём
вплоть до самой смерти... Впрочем, так было не только в Греции, но и на
Руси, откуда старинная поговорка «Доносчику – первый кнут!». С течением
времени требование «свидетельства вплоть до смерти» приобретает все более
радикальный характер, а мученическая смерть начинает рассматриваться не
просто как одна из ряда других, но специально — как высшая форма религиозного
служения...
Она выскочила из машины:
- Ребята, начинайте!..
Тараненко, Штемлер и Копытин влезли в «Рафик» и принялись со смаком избивать
Белочкина. Били они его руками, ногами, а дядя Саша применял ещё и «жезл-отмашку».
Машина качалась, свет в салоне моргал, а изнутри слышались глухие удары
и нечеловеческие вопли мальчишки. Они были столь ужасны, что Иванцив не
выдержала, заглянула внутрь:
- Ну, вы уж там, не убейте его!..
- Та не, Светк, мы меру знаем, - ответил «Штепсель», вытирая салфеткой
кровь мальчика с потной лысины...
|